Piano–covers: © Anastasia Goncharova
Литературное агентство
Натальи Рубановой
Натальи Рубановой
editor@writer-litagentbooks.ru
editor_nr@mail.ru
ИЗДАТЕЛЬСТВО-ИМПРИНТ
Неповторимые, уникальные, лучшие на свете – в глубине так называемой души хотелось бы верить: даже если это не совсем так, всё равно каждый издатель может сказать о выпускаемых книгах нечто подобное. «Неповторимые, уникальные, лучшие на свете».
Об издательстве
Будущее, начавшееся уже вчера, – сегодняшние книжные импринты. Столь не похожие друг на друга, они реализуют новый тип писательского и читательского мышления. Пишущий не боится следовать зову души и не боится «анахронизма» д у ш а, ну а читающий, переворачивая страницу за страницей, понимает: это – то самое, что он искал, быть может, всю жизнь и ещё пять минут. Та самая литература «о главном». О безусловной любви, условной смерти, волшебном искусстве и волнующих гедониста путешествиях – да есть ли что-то ещё на этом свете? Кто знает! Читаем, чтобы понять.
Тексты самобытных литераторов, чей дар слова порой не сразу находит достойное обрамление издателя, побудили автора этих строк – писателя, критика, литагента и преподавателя литературного письма – обзавестись собственной книжной этажеркой. Этажеркой, где собрана исключительного качества мини-библиотека, соприродная личным представлениям о «хорошем», «прекрасном», «интересном» или «провокативном» в современной русскоязычной литературе.
Разные авторы: разные стилевые предпочтения, разная энергетика, разные ценности, разные устремления и типы письма в конце «прекрасной эпохи». Объединяет же всех одно: талант как мера веса.
«Неповторимые, уникальные, лучшие на свете – в глубине так называемой души хотелось бы верить: даже если это не совсем так, всё равно каждый издатель может сказать о выпускаемых книгах нечто подобное. «Неповторимые, уникальные, лучшие на свете».
Увы, большей частью всё это лишь сказки для наивных читателей младого и изрядного возраста. Издатели-коммерсанты думают в первую очередь о продажах (что совершенно естественно), и лишь в десятую – о Литературе, если думают о ней вообще (а вот сей перекос естественным назвать никак нельзя). Дама эта слишком знатна и изысканна: не каждому ремесленнику под силу выдержать её ослепительную улыбку. Именно поэтому моё «Литературное бюро» работает именно с Литературой: на книжной витрине издательства-импринта размещены лучшие, с моей точки зрения, образцы современной русскоязычной прозы, эссеистики, философии и критики.
Как я уже упоминала в интервью, будущее именно за подобными – брендированными – издательскими проектами: небольшими издательствами с ярко выраженной индивидуальностью шеф-редактора. Шеф-редактора, ставящего книги на свою полку, этажерку или стеллаж прежде всего по причине безусловной любви к тому или иному тексту. Иных критериев для входа нет.
Первой книгой «Литературного бюро Натальи Рубановой» стал травелог «Дольке Вита» прозаика и эссеиста Игоря Михайлова: тонкая вещь, изящная, читается на одном дыхании… Далее в мой импринт пришли такие писатели, как Алина Витухновская, Наталия Гилярова, Андрей Бычков, Елена Черникова, Каринэ Арутюнова, Ольга Балла, Надежда Венедиктова, Глеб Давыдов, Елена Груздева и другие. Для участия в проекте приглашены литераторы, чьи тексты соприродны личным представлениям «о прекрасном», представляют несомненный интерес с точки зрения стилистических находок и прорывов, а значит, имеют право (и лево) на популяризацию. Да, миром правит интерес, поэтому в первую очередь меня саму должно завораживать то, что я публикую. Завораживать хотя бы на кончиках пальцев, чья работа – стучать по клавишам ноутбука и слишком часто нажимать на Delete…
Вероятно, так называемых идеальных образцов будет не столь много, но нет цели штамповать энное количество книг в месяц. Цель – дать возможность талантливому человеку опубликовать свои маленькие (и большие) шедевры. «Литературное бюро Натальи Рубановой» публикует в том числе и тексты талантливых писателей, поддерживая тех, кто по нелепой случайности недооценён или намеренно замалчивается официозной литсистемой и, разумеется, с радостью примет новых авторов, чьи тексты удивят читающего своим мастерством и новизной… на самом-то деле, тем самым цветаевским «дуновением вдохновения».
На витрине импринта вы видите книги как лауреатов литпремий, так и книги авторов, пока ещё не обременённых условными лаврами, но от этого не менее самобытных. Премия, в сущности, всего лишь одна из уловок социума, пресловутый маркетинговый ход, а не указание на литературные достоинства текста.
Отечественное книгоиздание претерпевает агонизирующую фазу, о которой писали, вероятно, все (ну или почти), кто хотя бы что-то смыслит в данной области: по крайней мере, применительно к тому, что касается монополизации бизнес-пространства и уничтожения собственно литературы. Не хотелось бы бесполезно распространяться насчёт общеизвестных вещей, как-то: закрытия серий интеллектуальной прозы и литературных премий, невозможности функционировать многим небольшим издательствам, как и невозможности продолжать полноценную работу «в силу ряда причин» писателям, которые могли бы дать литературе ещё много чего небанального – и тут уж речь не о сентиментальной, не об остросюжетной, не о жанровой прозе: речь именно о пространстве литературы. О продолжении бунинских и набоковских традиций, если угодно. О языке. О стиле. О хороших манерах пишущего: таковые существуют и поныне, хотя кто-то навсегда о том и забыл (именно потому, быть может, и остался на плаву в снулом постмалиновом пиджаке – но фиксы всё равно выдают).
Тенденция к монетизации «сценарного вещества», просочившегося в прозу, творит с ней худшее из худших: если из талантливого романа слепить сценарий, последний может и выжить, пусть и не всегда, ибо слишком разные исходные данные, и что для сценария ОКей – для романа порой смерть. Но если из сценария попытаться «сконструировать» роман, то всё – ровно наоборот: кукла истекает клюквенным соком, кукла не умеет говорить «ма-па».
Мы приходим постепенно к той фазе в истории литературы, когда авторский талант не так важен: забавно, не так ли?.. Востребованным оказывается «во первых строках» ремесленник, а не поэт. Уродливая пластическая хирургия, а не естество, заставляет пресловутого юзера любоваться так называемым шедевром («шедевром» с точки зрения ангажированных СМИ). Тонкая нить прозы, а уж подавно, поэзии, давно в опале: читатель обмельчал, ибо обмельчённый издатель виртуально повесился. Быть может, ему и самому-то нехорошо, мёртвенькому, но мёртвенький издатель, ориентированный на высокие тиражи, всегда заработает ныне чуть больше живого, ориентированного на невысокие, а значит, у него есть гипотетическая вера в самовоскрешение: профессиональное, разумеется. Однако не тут-то было: продавшись раз, продавшись два, продавшись три за пресловутые тридцать сребреников, естества уж никогда не вернуть – остаётся лишь пластика. Так называемые живые трупы, увы, нередко всё ещё функционирующие в книгоконторах, делают всё, чтобы «зацепить» афедрон за сложносоподчиённый редстул: о литературе печься незачем… впрочем, даже стулья рано или поздно выносят вперёд ногами.
И потому, когда мне впервые попалась книга «Искусство издателя» Роберто Калассо, я уловила нечто, близкое к сонетному послевкусию. Или сонатой форме – по строгости и одновременно яркости фактуры. Или бокалу изысканного вина. Или отзвуку морского путешествия, когда ты просто радуешься, плывя по далёкому заливу… Итальянский издатель Роберто Калассо с такой огромной любовью описывает своё дело, с такой фотоотчётливостью рассказывает о том, чему посвятил жизнь, что книжку эту не хочется откладывать далеко.
«Искусство издателя»: редкий, исчезающий вид. Сохраним ли? Вопрос риторический! Во всяком случае, сделаем попытку. И вернёмся с небес на землю. Тот, кто точно знает, что написал гениальный текст, может прислать свою рукопись для экспертной оценки по адресу: editor@writer-litagentbooks.ru с пометкой «Импринт Литбюро» и своей фамилией в теме письма (не забудьте про аннотацию и творческую биографию). Успехов и вдохновения! И да пребудут с нами музы».
Тексты самобытных литераторов, чей дар слова порой не сразу находит достойное обрамление издателя, побудили автора этих строк – писателя, критика, литагента и преподавателя литературного письма – обзавестись собственной книжной этажеркой. Этажеркой, где собрана исключительного качества мини-библиотека, соприродная личным представлениям о «хорошем», «прекрасном», «интересном» или «провокативном» в современной русскоязычной литературе.
Разные авторы: разные стилевые предпочтения, разная энергетика, разные ценности, разные устремления и типы письма в конце «прекрасной эпохи». Объединяет же всех одно: талант как мера веса.
«Неповторимые, уникальные, лучшие на свете – в глубине так называемой души хотелось бы верить: даже если это не совсем так, всё равно каждый издатель может сказать о выпускаемых книгах нечто подобное. «Неповторимые, уникальные, лучшие на свете».
Увы, большей частью всё это лишь сказки для наивных читателей младого и изрядного возраста. Издатели-коммерсанты думают в первую очередь о продажах (что совершенно естественно), и лишь в десятую – о Литературе, если думают о ней вообще (а вот сей перекос естественным назвать никак нельзя). Дама эта слишком знатна и изысканна: не каждому ремесленнику под силу выдержать её ослепительную улыбку. Именно поэтому моё «Литературное бюро» работает именно с Литературой: на книжной витрине издательства-импринта размещены лучшие, с моей точки зрения, образцы современной русскоязычной прозы, эссеистики, философии и критики.
Как я уже упоминала в интервью, будущее именно за подобными – брендированными – издательскими проектами: небольшими издательствами с ярко выраженной индивидуальностью шеф-редактора. Шеф-редактора, ставящего книги на свою полку, этажерку или стеллаж прежде всего по причине безусловной любви к тому или иному тексту. Иных критериев для входа нет.
Первой книгой «Литературного бюро Натальи Рубановой» стал травелог «Дольке Вита» прозаика и эссеиста Игоря Михайлова: тонкая вещь, изящная, читается на одном дыхании… Далее в мой импринт пришли такие писатели, как Алина Витухновская, Наталия Гилярова, Андрей Бычков, Елена Черникова, Каринэ Арутюнова, Ольга Балла, Надежда Венедиктова, Глеб Давыдов, Елена Груздева и другие. Для участия в проекте приглашены литераторы, чьи тексты соприродны личным представлениям «о прекрасном», представляют несомненный интерес с точки зрения стилистических находок и прорывов, а значит, имеют право (и лево) на популяризацию. Да, миром правит интерес, поэтому в первую очередь меня саму должно завораживать то, что я публикую. Завораживать хотя бы на кончиках пальцев, чья работа – стучать по клавишам ноутбука и слишком часто нажимать на Delete…
Вероятно, так называемых идеальных образцов будет не столь много, но нет цели штамповать энное количество книг в месяц. Цель – дать возможность талантливому человеку опубликовать свои маленькие (и большие) шедевры. «Литературное бюро Натальи Рубановой» публикует в том числе и тексты талантливых писателей, поддерживая тех, кто по нелепой случайности недооценён или намеренно замалчивается официозной литсистемой и, разумеется, с радостью примет новых авторов, чьи тексты удивят читающего своим мастерством и новизной… на самом-то деле, тем самым цветаевским «дуновением вдохновения».
На витрине импринта вы видите книги как лауреатов литпремий, так и книги авторов, пока ещё не обременённых условными лаврами, но от этого не менее самобытных. Премия, в сущности, всего лишь одна из уловок социума, пресловутый маркетинговый ход, а не указание на литературные достоинства текста.
Отечественное книгоиздание претерпевает агонизирующую фазу, о которой писали, вероятно, все (ну или почти), кто хотя бы что-то смыслит в данной области: по крайней мере, применительно к тому, что касается монополизации бизнес-пространства и уничтожения собственно литературы. Не хотелось бы бесполезно распространяться насчёт общеизвестных вещей, как-то: закрытия серий интеллектуальной прозы и литературных премий, невозможности функционировать многим небольшим издательствам, как и невозможности продолжать полноценную работу «в силу ряда причин» писателям, которые могли бы дать литературе ещё много чего небанального – и тут уж речь не о сентиментальной, не об остросюжетной, не о жанровой прозе: речь именно о пространстве литературы. О продолжении бунинских и набоковских традиций, если угодно. О языке. О стиле. О хороших манерах пишущего: таковые существуют и поныне, хотя кто-то навсегда о том и забыл (именно потому, быть может, и остался на плаву в снулом постмалиновом пиджаке – но фиксы всё равно выдают).
Тенденция к монетизации «сценарного вещества», просочившегося в прозу, творит с ней худшее из худших: если из талантливого романа слепить сценарий, последний может и выжить, пусть и не всегда, ибо слишком разные исходные данные, и что для сценария ОКей – для романа порой смерть. Но если из сценария попытаться «сконструировать» роман, то всё – ровно наоборот: кукла истекает клюквенным соком, кукла не умеет говорить «ма-па».
Мы приходим постепенно к той фазе в истории литературы, когда авторский талант не так важен: забавно, не так ли?.. Востребованным оказывается «во первых строках» ремесленник, а не поэт. Уродливая пластическая хирургия, а не естество, заставляет пресловутого юзера любоваться так называемым шедевром («шедевром» с точки зрения ангажированных СМИ). Тонкая нить прозы, а уж подавно, поэзии, давно в опале: читатель обмельчал, ибо обмельчённый издатель виртуально повесился. Быть может, ему и самому-то нехорошо, мёртвенькому, но мёртвенький издатель, ориентированный на высокие тиражи, всегда заработает ныне чуть больше живого, ориентированного на невысокие, а значит, у него есть гипотетическая вера в самовоскрешение: профессиональное, разумеется. Однако не тут-то было: продавшись раз, продавшись два, продавшись три за пресловутые тридцать сребреников, естества уж никогда не вернуть – остаётся лишь пластика. Так называемые живые трупы, увы, нередко всё ещё функционирующие в книгоконторах, делают всё, чтобы «зацепить» афедрон за сложносоподчиённый редстул: о литературе печься незачем… впрочем, даже стулья рано или поздно выносят вперёд ногами.
И потому, когда мне впервые попалась книга «Искусство издателя» Роберто Калассо, я уловила нечто, близкое к сонетному послевкусию. Или сонатой форме – по строгости и одновременно яркости фактуры. Или бокалу изысканного вина. Или отзвуку морского путешествия, когда ты просто радуешься, плывя по далёкому заливу… Итальянский издатель Роберто Калассо с такой огромной любовью описывает своё дело, с такой фотоотчётливостью рассказывает о том, чему посвятил жизнь, что книжку эту не хочется откладывать далеко.
«Искусство издателя»: редкий, исчезающий вид. Сохраним ли? Вопрос риторический! Во всяком случае, сделаем попытку. И вернёмся с небес на землю. Тот, кто точно знает, что написал гениальный текст, может прислать свою рукопись для экспертной оценки по адресу: editor@writer-litagentbooks.ru с пометкой «Импринт Литбюро» и своей фамилией в теме письма (не забудьте про аннотацию и творческую биографию). Успехов и вдохновения! И да пребудут с нами музы».
Наталья Рубанова
*